В начале царствования Петра I экономическое значение Архангельска продолжало возрастать. С 1693 года начал развиваться новый, заречный район города — Соломбала, где Петр I заложил кораблестроительную верфь.
На низком затапливаемом берегу среднего острова Соломбалы в течение одного года были возведены производственные и служебные постройки, а рядом с ними появились казармы «служителей» новой верфи.
Открыв в Архангельске «царские торги» (монопольную царскую торговлю), Петр I начал отправлять за границу русские товары на кораблях, построенных архангельскими мастерами, быстро освоившими сложное искусство строительства морских судов.
Архангельск стал колыбелью отечественного судостроения. Здесь выросла целая плеяда талантливых мастеров-кораблестроителей: Негодяев, строивший прекрасные торговые морские корабли по собственным чертежам, Кочнев, Ершов, Курочкин, Загуляев и другие.
С начала XVIII века в истории Поморья наступает новый этап — Петр I, наряду с работами по расширению Архангельского порта, организацией в Соломбале первой судостроительной верфи, кладет начало ликвидации бесчинствам шведских интервентов, в течение целых столетий приносивших разорение русскому Северу.
По выражению поэта, это было время, «когда Россия молодая... мужала с гением Петра».
Мужественное население Поморья принимает деятельное участие в подготовке Петром I мероприятий для военной борьбы со Швецией. Опасаясь нападения шведов на Архангельск, царь в 1701 году указывает Двинскому воеводе Прозоровскому немедленно приступить к строительству каменной крепости в 15 верстах ниже Соломбалы на острове Айнском (у Березовского устья С. Двины), «чтоб тех неприятельских людей (шведов) в двинские устья не пропускать, и города Архангельского ни до какого разорения не допускать».
Вначале постройка крепости, названной Новодвинской, возлагалась на «двинян», позднее для этого строительства были привлечены города: Каргополь, Чаронда, Кеврола, Мезень, Вага, В. Устюг, Сольвычегодск и кроме этого Тотьма и Вятка.
Опасения России оправдались — новая крепость была 12 июня 1701 года только что заложена, а вечером 25 июня с моря к двинскому Березовскому устью подошли, скрываясь под английскими и голландскими торговыми флагами, шведские военные корабли в составе 5 фрегатов и 2-х бомбовых галиотов. Эскадра бросила якорь у острова Мудьюга, захватив обманом передовые караулы. Часть флотилии сошла в устье Двины.
План гостиных дворов 1694 г.
(Опубликован в 1880 г. в сборнике Археологического института).
Однако враги не застали Архангельск врасплох. Насильно взятые шведами в качестве лодейных кормщиков северяне — Дмитрий Борисов и Иван Рябов намеренно посадили один из фрегатов врага на мель прямо против крепости, а заранее установленные в этом районе береговые батареи привели неприятельские корабли в расстройство.
Шведский флот, потеряв два корабля, ничего не добившись, ушел, ограничившись на обратном пути обычным для шведских интервентов грабежом мирных поморских селений.
«Зело чудесно, что отразили злобнейших шведов», — писал по случаю этой победы Петр I Апраксину.
Возведение Новодвинской крепости было закончено в 1705 году. Это было первоклассное военное сооружение, с массивными бастионами, приспособленное к вооружению 180 орудиями. За стенами был построен каменный равелин с крепостным рвом и подъемными мостами. Северная, восточная и южная стороны крепости были обведены еще водяным рвом также с подъемными мостами.
Новодвинская крепость как боевая единица просуществовала до 1862 года, а затем в
связи с закрытием Архангельского военного порта была упразднена и передана согласно ходатайству Архангельского епархиального ведомства «под училище девиц духовного звания». Вместо размещения в крепости училища это «богоугодное» ведомство начало разбирать крепостные стены и продавать плитный камень как строительный материал.
В настоящее время остатки Новодвинской крепости охраняются как историко-архитектурный памятник.
В свое время на острове Маркове (ныне не существующем) против Новодвинской крепости находился рубленый дом, где проживал Петр I, наблюдавший в бытность свою на Севере за постройкой крепости. Позднее этот домик перенесли к самой крепости, а затем в 1877 году в Архангельск, где он размещался под каменным футляром на набережной, вблизи современных братских могил жертв интервенции 1918 — 1920 гг. В 1924 году домик Петра I был перевезен в архитектурный заповедник — село Коломенское под Москвой.
"Фасадный чертеж" (рисунок) города Архангельска. 1694г.
Опубликован в 1880 г. в сборнике Археологического института).
Ново-Двинская крепость. (Гравюра из книги Корнелиуса деБрейна "Путешествие по Московии". Амстердам 1711г.)
Ново-Двинская крепость. Западные ворота.
План Архангелогородской крепости. (План центра города 1760 года)
В 1702 году Архангельск становится административным центром края, а в 1707 году (при разделении России на губернии) — губернским городом. Территория города к этому времени значительно возросла и достигла уже границ современной Кузнечихи.
Для этого периода характерно строительство каменных храмов вместо деревянных, часто уничтожаемых пожарами. Следует упомянуть несколько интересных по своей архитектуре, но уже не сохранившихся памятников культового зодчества XVII — XVIII веков: Михайло-Архангельский монастырь на Быку (1713 года), монументальное 50-метровой высоты здание Троицкого кафедрального собора (1709 год), Михайло-Архангельская церковь (1743 год) с оригинальным живописным изображением Архангельска на внутренней западной стене.
С основанием Петербурга роль Архангельска как торгового порта стала падать. Жизнь на Соломбальской верфи, до того времени бойкая и шумная, стала затихать: с 1722 года почти полностью прекратилось судостроение. Специальным правительственным указом (1722 год) привоз товаров в архангельский порт был ограничен только потребностями жителей края. Эти ограничительные меры были отменены лишь в 1762 году, когда Архангельск в торговом отношении был поставлен в одинаковое положение с Петербургом.
Город по-прежнему строился беспланово. Публикуемый план центра Архангельска 1760 года, выполненный в связи с необходимостью проведения фортификационных работ (по военному укреплению гостиных дворов), дает наглядную картину беспорядочной застройки города массой «обывательских строений», вплотную примыкающих к гостиным дворам. Узкие кривые улицы сплетались в замысловатый лабиринт, в котором могли разбираться только старожилы.
Единственная площадь у собора была загромождена такими постройками, как гарнизонная школа, артиллерийские кузницы, мастерские, сараи и инженерный двор. На набережной у губернаторского дома хлебные, рыбные, кожевенные, железные, москательные и пряничные ряды мирно уживались с бойней, торговой баней, медными кузницами и пороховым погребом.
Город совершенно не имел уличного освещения. Когда в 1767 году архангельский губернский прокурор попробовал возбудить вопрос о необходимости освещать улицы в городе фонарями, хотя бы в осеннее темное время, «архангелогородское гражданство», обсудив этот вопрос, пришло к выводу, что «опасность, чтоб от ночных на столбах по улицам фонарей бедствие всему городу злодеи зажигатели не причинили, признавается в Архангелогородском посаде большею нежели чаемая теми фонарями для драк предосторожность, ибо на нынешних годах в большом страхе весь здешний город от зажигателей находился». Принимая во внимание, что улицы должны были освещаться на средства граждан города, «архангелогородское гражданство, во многом недостаточное и по разным обстоятельствам изнуряемое,» решило, что оно «употреблять свое иждивение на оные фонари не признает делом для общей безопасности необходимым».
Бревенчатые мостовые на набережной города были настолько неудобны и узки, что по ним, по описаниям архангелогородской полицмейстерской конторы, «не только что . проезд иметь можно, но и пешие с нуждой ходят».
В течение 1779 года центральная часть набережной города дважды выгорала. Пожарами были уничтожены вместе с губернаторским домом все старинные ряды лавок, кузниц и амбаров, безобразящие набережную.
Некоторые намеки на благоустройство центра города появляются только в 1780 году, когда Соборная площадь очищается от всех бывших на ней строений, которые переносятся одновременно с пороховым погребом в Кузнечиху.
