Снова спешу в торговый центр «Гранд Плаза»... Спешу с нетерпением... Но не покупки интересуют меня. На этом, самом благодатном на земле месте, на перекрестке Павлиновки (ныне Троицкий) и Поморской, в глубине двора стоял дом, где я появилась на свет и где жила с самыми дорогими и близкими мне людьми 23 года. Здесь прошли мои детство и юность — самая счастливая и самая судьбоносная в жизни пора.
Когда в 80-е снесли дом моего детства, я с каким-то ревностным интересом следила много лет, что же, наконец, будет построено на этом месте?
И вот дождалась. ...На открытии нового центра гремит музыка. Центральный вход в «Гранд Плазу» украшен гирляндами разноцветных воздушных шаров. Передо мной распахиваются двери, и я попадаю в сияющий, блистающий, зеркально-стеклянный мир. Широкая лестница под мрамор тоже сияет и скользит под ногами. Надо скорей взяться за перила, чтоб не упасть. Ладонь ощущает холод голого, ничем не покрытого металла.
Приветливые продавщицы услужливо улыбаются мне, наперебой предлагают: «Вам что-то подсказать?» И тут, чтоб не морочить им головы, я называю сумму, в пределах которой могу сделать покупку. Мгновенно приветливые улыбки куда-то исчезают. Их сменяют равнодушие и еле сдерживаемое пренебрежение. И все же среди упакованных в целлофан и перевязанных яркими ленточками с бантиками бальзамов, шампуней, лосьонов и кремов я нахожу пакетик с белым мылом на белоснежной фарфоровой мыльнице. Что-то напомнил мне этот белый кусочек фарфора. Очень похожая мыльница лежала у нас на мраморном умывальнике в прихожей старого дома.
— Вам удалось что-то выбрать? — спросила меня молоденькая девушка на кассе. — Я вас поздравляю с удачной покупкой!
В ее голосе мне послышалась ирония. Я не удержалась и достала из сумки открытки с рисунками старого Архангельска художника Александра Позднышева: «Смотрите! Здесь, на месте, где теперь “Гранд Плаза” и как раз ваш отдел, был двор моего детства, стоял вот этот дом, где я жила 23 года. Вот здесь, на первом этаже, окно моей комнаты».
И вдруг ловлю себя на мысли: «Зачем я говорю все это им? Ведь этим людям интересны только мои покупательские возможности». Но с удивлением вижу, как меня обступают продавщицы из отдела, с любопытством рассматривают мои открытки. Охранники с ближайших постов сначала настороженно: «Что там такое?», но, разобравшись, с неподдельным интересом тоже рассматривают рисунки.
Все эти дома были снесены в 80-е годы прошлого века. И только художник в своих рисунках навсегда запечатлел исторический облик уходящего города с его деревянными мосточками, домами, похожими на терема. Среди рисунков остался навсегда и портрет двухэтажного деревянного дома моего детства, с мезонином и высоким шпилем...
Я покидаю здание торгового центра и направляюсь по щебенке к тому непарадному входу в «Гранд Плазу», что смотрит на улицу Поморскую и музей Писахова. И, как в сказке о Маленьком Муке волшебная тросточка стучит три раза там, где под землей зарыт клад, так и мои больные ноги, очень чуткие ко всем сейсмическим, термическим и мистическим воздействиям, начинают ощущать тепло именно в этом месте. Даже сквозь щебенку и асфальт. О чудо! Вот оно, это сакральное тепло земли, где горел много лет огонь родительского очага. И больше нигде и никогда в жизни моей я не встречала столько любви, доброты и сердечного участия. Надо многое пережить, перечувствовать, потерять, чтобы понять наконец, что именно здесь сконцентрированы все сокровища моей жизни.
Из книги Ирины Сидоровой "Сентиментальные прогулки в город детства" 2010 год.